Битва при Ямаме состоялась в декабре 632, она была частью войны, которую вели мусульмане во главе с халифом Абу Бакром против вероотступников во главе с самопровозглашенным «пророком» Мусайлимом, которые отошли от Ислама после смерти Пророка Мухаммада ﷺ и стали угрожать мусульманам и распространять раскол мусульманской общины.
Подготовка к сражению
Когда в Зу Киссе Абу Бакр разбил мусульманское войско на 11 корпусов, он назначил командиром одного из них Икриму, сына Абу Джахла. ‘Икриме было приказано идти вперед и найти войско Мусайлимы Лжеца в Ямаме, но не вступать в бой с самозванцем. Абу Бакр лучше большинства своих полководцев знал, каковы сила и способности Мусайлимы, и не хотел рисковать, сражаясь с ним недостаточными силами. Поскольку Халид ибн Валид был его лучшим полководцем, халиф принял решение использовать его для борьбы с Мусайлимой после того, как тот покончит с другими врагами Ислама.
Поручая ‘Икриме подобное задание, Абу Бакр намеревался связать силы Мусайлимы, не позволяя им покинуть Ямаму. Пока ‘Икрима маячил на горизонте, Лжец был вынужден жить в ожидании атаки мусульман и поэтому не мог покинуть свою базу. Пока Мусайлима был занят этим ожиданием, Халиду надлежало спокойно, без вмешательства Йамамы, разобраться с отступническими племенами северо центральной части Аравийского полуострова. Поручая это задание ‘Икриме, Абу Бакр остановил свой выбор на отважном человеке. Более того, ‘Икрима жаждал доказать свою преданность Исламу и искупить свою неистовую враждебность по отношению к Святому Пророку до того, как он принял новую веру.
Икрима выступил в поход со своим корпусом и разбил лагерь где то недалеко от Ямамы. Неизвестно, где именно находился его лагерь. С этой точки он вел наблюдение за войском бану Ханифа, ожидая дальнейших распоряжений халифа; присутствие Икримы произвело желаемый эффект на Мусайлиму, не позволяя ему покинуть Йамаму. Однако нам неизвестно, было у него такое намерение или нет.
Когда Икрима получил донесения о поражении, которое нанес Тулайхе Халид, он начал проявлять нетерпение и рваться в бой. Ожидание было мучительным для его пылкого темперамента. ‘Икрима был бесстрашным человеком и властным полководцем, но ему не хватало холодной рассудительности и выдержки Халида, качеств, которые отличают храброго полководца от опрометчивого.
Следующая полученная ‘Икримой новость заключалась в том, что Шурахбил ибн Хасана идет на соединение с ним. Абу Бакр также назначил Шурахбйла командиром корпуса и приказал ему следовать за ‘Икримой и ждать дальнейших указаний. Шурахбйл должен был соединиться с ним через несколько дней.
Затем пришло известие о том, что Халид разгромил войско Салмы, царственной повелительницы воинов. ‘Икрима был не в состоянии ждать дольше. Почему вся слава должна достаться Халиду? Зачем дожидаться Шурахбйла? Почему бы ему самому не разбить Мусайлиму? Если бы он смог одолеть Мусайлиму в одиночку, он покрыл бы себя такой славой и известностью, которые бы затмили достижения всех остальных. И какой бы это был замечательный сюрприз халифу! ‘Икрима повел свой корпус в бой. Это случилось в конце октября 632 г. (в конце месяца раджаб, 11 г. хиджры).
Через несколько дней Икрима вернулся в свой лагерь, получив хорошую взбучку от Мусайлимы. Присмиревший и раскаивающийся, он написал Абу Бакру полный отчет о своих действиях, в том числе об их бесславном результате. Шурахбийл также услышал дурные новости и остановился на некотором расстоянии от лагеря ‘Икримы.
Абу Бакр с болью и гневом принял известие об опрометчивом поступке ‘Икримы, о том, что он нарушил данный ему приказ. Он не стал скрывать свой гнев, когда писал ‘Икриме. «О сын матери ‘Икримы! – так начиналось его послание. (Это был вежливый способ выразить сомнение по поводу того, кто является отцом человека!) – Не показывайся мне на глаза. Твое возвращение при данных обстоятельствах лишь ослабит решимость народа. Иди со своим войском в Оман на подмогу Хузайфе. Когда Хузайфа выполнит свою задачу, ступай в Махру на помощь ‘Арфадже, а затем ступай в Йемен на помощь Мухаджиру. Я не стану разговаривать с тобой до тех пор, пока ты в дальнейших испытаниях не докажешь, чего ты стоишь». Три вышеупомянутых лица были из числа командиров 11 корпусов.
Страдая от позора, навлеченного на него бесславным поражением, понесенным от Мусайлимы, и от резких слов халифа, Икрима со своим корпусом двинулся на Оман, обойдя стороной Йамаму.
Шурахбйл остался в окрестностях Ямамы. Для того чтобы он не повторил ошибки ‘Икримы, Абу Бакр написал ему: «Оставайся на месте и жди новых распоряжений».
Халид наращивает армию возле Ямамы
Халиф послал за Халидом и поручил ему разбить войско Мусайлимы Лжеца в Йамаме. Кроме его собственного большого корпуса, Халиду предстояло командовать корпусом Шурахбйла. В Медине Абу Бакр собрал еще один отряд из ансаров и переселенцев, которому также вскоре предстояло отправиться в Бутах и присоединиться к силам Халида. Таким образом, Халиду предстояло возглавить основную армию мусульман.
Халид поехал в Бутах, где его дожидался его прежний корпус. Тем временем халиф написал Шурахбйлу: «Когда к тебе присоединится Халид, ты перейдешь под его начало. Когда проблема с Йамамой будет разрешена, ты со своими людьми пойдешь на соединение с ‘Амром ибн ал ‘Асом и будешь действовать против хуза’а» . Это было жившее у сирийской границы племя отступников, которое покарал, но не подчинил Усама.
Халид дождался в Бутахе прибытия из Медины ансаров и переселенцев, а затем пошел на Йамаму. Он радовался при мысли о том, что свежие силы Шурахбйла также будут в его распоряжении. Он действительно взял их под свое командование, но воины оказались не такими уж и свежими. За несколько дней до прибытия Халида Шурахбйл поддался тому же искушению, что и ‘Икрима: ища славы, он пошел в наступление и вступил в бой с Мусайлимой. Раскаиваясь в том, что произошло, Шурахбйл выразил Халиду свои сожаления, и тот сурово отчитал его.
Халид еще находился на некотором расстоянии от Йамамы, когда его разведчики донесли, что Мусайлима разбил лагерь на равнине ‘Акраба’, что на северном берегу Вади Ханйфа, через который проходила дорога на Йамаму. Не желая подходить к врагу через долину, Халид свернул с дороги в нескольких милях западнее ‘Акрабы, подошел с юга и появился на возвышенности, которая поднималась в миле южнее долины, напротив городка Джубайла.[131 Современная Джубайла – маленькая деревушка. Согласно местному преданию, в те времена она была крупным городом.]
С этой возвышенности Халиду открывался вид на всю равнину Акраба, на передней границе которой раскинулся лагерь бану ханйфа. Халид разбил свой лагерь на этой возвышенности. Его войско состояло из 13 000 человек.
Через несколько дней после выхода Халида из Бутаха шпионы Мусайлимы сообщили ему о походе мусульман и о том, что речь идет об основной армии Ислама. Дорога из Бутаха на Йамаму проходила через Вади Ханйфа, а на северном берегу этой долины, за Джубайлой, простиралась долина ‘Акраба, обозначавшая внешние границы плодородного региона, тянувшегося от ‘Акрабы до Иамамы и далее на юго восток. Это была область ферм, плодовых садов и возделанных полей. Сама Иамама, если быть точным, была скорее областью, чем населенным пунктом, а ее столица находилась в Хиджре, который также обычно называли Иамамой. Этот старинный Хиджр находился на месте современного Эр Рияда.
Мусайлима не хотел допускать, чтобы мусульмане разорили города и деревни его народа. Поэтому он вывел армию вперед, к Джубайле, что в 25 милях к северо западу от Иамамы, и встал лагерем под Джубайлой, там, где начиналась долина Акраба. С этой позиции Мусайлима мог не только защищать плодородные равнины Иамамы, но и угрожать продвижению Халида, ибо если бы Халид совершил ошибку и пошел по Вади Ханифа, племя бану ханифа атаковали бы его левый фланг. И Халид не смог бы избежать сражения в этом месте и идти дальше на Ямаму, потому что в этом случае Мусайлима ударил бы ему в спину.
Мусайлима с рвавшимся в бой 40 тысячным войском был готов к сражению на равнине Акраба. Два успешных боя, проведенных ими с ‘Икримой и Шурахбйлем, отошедшими под ударами Мусайлимы, увеличили их уверенность в собственных силах и создали вокруг Лжеца ореол непобедимости. Теперь его воины были готовы пожертвовать жизнью, защищая своего вождя и его дело. И Мусайлима не сомневался, что накажет Халида так же, как наказал двух его предшественников.
Захват одного из командиров вероотступников
За несколько дней до прибытия Халида Мусайлима лишился одного из своих наиболее способных командиров – вождя Муджа’а ибн Марары, о котором ранее упоминалось как об одном из важных участников посольства бану ханифа к Пророку Мухаммаду ﷺ. Этот человек с 40 всадниками отправился в набег на соседний клан, с которым его разделяла старинная вражда. Возвращаясь из набега, группа заночевала на перевале Саниййат ал Йамама, в одном дне пути от Акрабы. Люди Муджа’а крепко спали; но это был их последний сон, ибо рано утром весь отряд был захвачен в плен одним из конных подразделений, двигавшихся впереди армии Халида. Отступников привели к Мечу Аллаха.
Халид спросил пленников, какой они веры. В кого они верят? В Мухаммада или Мусайлиму? Все они без исключения не пожелали покаяться. Некоторые попытались ответить Халиду уклончиво: «Пусть будет Пророк из вас и пророк из нас!». Халид не собирался тратить время на пустые разговоры, он велел обезглавить всех кроме командира, Муджа’а, которого заковали в железо. Ведя с собой пленного полководца, мусульманская армия вышла к Акрабе и разбила лагерь, о чем было сказано выше. Теперь оба войска были готовы к сражению.
Сад Смерти
Сама долина Вади Ханифа обозначала фронт сражения. На северной стороне берег поднимался на высоту около 100 футов, местами плавно, местами уступами, а местами и отвесно. На южной стороне он поднимался более полого и продолжал подниматься, достигая высоты 200 футов в миле от долины там, где стоял лагерь Халида. На северном берегу также располагался город Джубайла, а от западной окраины города в долине тянулся водосток. Мусульманский фронт растянулся примерно на 3 мили вдоль южного берега, на северном берегу стояли отступники. Центр войска Мусайлимы находился у города и водостока. За отступниками тянулась равнина Акраба, и на этой равнине, примерно в 2 милях от долины, располагался обнесенный стеной обширный сад. В результате этой битвы он стал называться Садом Смерти.
Начало сражения
На следующее утро войска построились к битве. Мусайлима разделил своих 40 000 воинов на центр, правый и левый фланги. Левым флангом командовал ренегат Раджжал, правым – Мухакким ибн Туфайл, а центром непосредственно руководил сам Лжец. Для того чтобы придать решительности бойцам, сын Мусайлимы, которого также звали Шурахбийл, выехал вперед перед всеми полками, призывая их сражаться отважно. «О бану ханифа! – призывал он. – Сражайтесь сегодня за свою честь. Если вы потерпите поражение, ваши жены станут рабынями и подвергнутся насилию врагов. Сражайтесь, защищая своих женщин!»
Мусайлима решил дождаться наступления Халида. Он собирался сначала вести оборонительное сражение, а затем, отбив атаку противника и выведя его из равновесия, перейти в наступление.
Мусульмане провели ночь в молитвах. Им предстояло сразиться с наиболее многочисленным и наиболее фанатичным противником из всех, с которыми они когда либо сталкивались, и командовал врагами самый коварный и хитрый из людей. После молитвы перед восходом солнца Халид построил свои 13 000 воинов к бою на южном берегу и также разделил свою армию на центр и два фланга. Левым флангом командовал Абу Хузайфа, правым – Зайд (старший брат ‘Умара), а центром командовал сам Халид. Для этого сражения Халид расставил своих воинов не по принципу племенной принадлежности, как это было принято ранее, но полками и флангами в соответствии с потребностями битвы, так что отряды разных племен перемешались между собой.
Халид, как всегда, планировал атаковать в самом начале сражения, заставить противника перейти к обороне и не давать ему передышки. Это позволило бы лишить Мусайлиму свободы маневра, и тому оставалось бы лишь беспомощно отбиваться от напора наступающих. Однако Халид не питал иллюзий относительно предстоявшего мусульманам испытания. Сражение обещало быть ожесточенным и кровопролитным, самым ожесточенным и кровопролитным из тех, в которых когда либо доводилось участвовать войскам Ислама. Мятежники обладали троекратным численным преимуществом, ими командовал изобретательный и отважный полководец. Однако Халид был уверен в победе. Он верил в себя и в искусство и мужество своих офицеров и бойцов. Когда Халид совершал объезд войска, он с гордостью и удовлетворением смотрел на своих приверженцев. В его войске были знаменитые личности, а некоторым предстояло прославиться в грядущие годы. Среди его воинов были Зайд, брат ‘Умара, и ‘Абдаллах, сын ‘Умара. Здесь был Абу Дуджана, который в битве при Ухуде своим телом прикрыл Пророка Мухаммада ﷺ от вражеских стрел. Здесь был сын халифа ‘Абд ар Рахман. Здесь был Му’авиййа, сын Абу Суфйана, которому предстояло стать первым халифом династии Омеййадов. Здесь были Умм ‘Умара, женщина, которая сражалась рядом с Пророком ﷺ при Ухуде, и ее сын. А еще здесь был Свирепый со своим безжалостным копьем.
Офицеры мусульманской армии расхаживали перед полками, цитируя аяты Корана. Они напоминали правоверным о том, что мученикам обещан рай, и о том, что трусов ждет геенна огненная.
Холодным ранним утром в третью неделю декабря 632 г. (в начале месяца шаввал, 11 г. хиджры) началась битва при Ямаме.
Наступление мусульман и контрнаступление противника
Халид приказал идти в общее наступление, и весь мусульманский фронт хлынул вперед с криками Аллаху Акбар. Халид руководил наступлением центра, а Абу Хузайфа и Зайд вели в наступление фланги. Две армии сошлись, и воздух задрожал от криков и воплей, когда могучие воины рубили и кололи друг друга мечами. Халид обрушивал меч на каждого, кто вставал на его пути.
Лучшие из мусульманских воинов демонстрировали чудеса отваги, и Халид чувствовал, что его воины вскоре прорвутся через ряды армии. Однако армия неверных стояла твердо как скала. Многие пали во время натиска правоверных, но фронт неверных держался. Отступники сражались с фанатичным пылом, предпочитая умереть, но не отступить ни на один дюйм; и мусульмане с некоторым удивлением поняли, что им не удается продвинуться вперед. Через некоторое время в ходе жаркого боя стало ясно, что в рядах мусульман оказался слегка нарушен порядок в результате их стремления пробиться вперед и попыток прорвать фронт неверных. Однако это не вызывало тревоги. Пока мусульмане продолжали атаковать, а враг – обороняться, небольшое нарушение порядка в рядах не имело никакого значения.
Затем Мусайлима, поняв, что если он будет продолжать обороняться, шансы мусульман прорвать его оборону возрастут, приказал перейти в общее контрнаступление по всему фронту. Отступники хлынули вперед как могучая приливная волна, и теперь мусульмане, к своему ужасу, обнаружили, что их теснят назад. Сражение становилось еще более жестоким по мере того, как они старались остановить продвижение отступников, которые платили большой кровью за каждый ярд отвоеванной ими земли, однако, укрепленные верой в посулы Лжеца относительно того, что каждого погибшего ожидает рай, они упрямо рвались вперед. Теперь в рядах мусульман дало знать о себе отсутствие единства по причине того, что полки состояли из разноплеменных отрядов, которые еще не привыкли сражаться плечом к плечу друг с другом.
Постепенно начинало сказываться численное превосходство отступников. Сражаясь массивными, компактными отрядами против более жидких мусульманских рядов, они усиливали натиск. Мусульмане все время продолжали отступать. Затем темп отступления увеличился. Атаки отступников стали смелее. И отход мусульман превратился в хаотичное отступление. Некоторые полки развернулись и побежали с поля боя, другие вскоре последовали их примеру, вызвав массовый исход с поля боя. Офицеры были не в состоянии остановить отступление, их сметало лавиной отступавших воинов.
Отступление мусульман и разграбление их лагеря
Мусульманская армия прошла через свой лагерь и еще некоторое время продолжала отступать за него, прежде чем остановилась.
Когда мусульмане оставили равнину Акраба, отступники пустились преследовать их по горячим следам. Это был не заранее спланированный маневр, а инстинктивная реакция, подобная реакции мусульман на бегство курайшитов в первой фазе битвы при Ухуде. И, подобно этим мусульманам, отступники прекратили преследование, добравшись до лагеря противника, и начали грабить его. И вновь, как при Ухуде, занявшись грабежом, неприятель дал Халиду время подготовиться и нанести ответный удар. Однако об этом позже.
В мусульманском лагере стоял шатер Халида, и в этом шатре сидели его новая жена, Лайла, и пленный вождь Муджа’а, закованный в железо. Несколько неверных, распаленных успехом и возбужденных мыслями о предстоявшей грабительской оргии, ворвались в шатер Халида. Они увидели и узнали Муджа’а. Они увидели Лайлу и захотели убить ее, но вождь остановил их. «Она под моей защитой, – предупредил он их. – Воюйте с мужчинами!» . Спеша запустить свои руки в трофейное добро, неверные даже не стали тратить время на освобождение своего вождя.
В течение некоторого времени продолжалось стремительное, необузданное разграбление лагеря, и неверные старались унести все, что было возможно, и уничтожить все, что они не могли унести. Они разрубали шатры в клочья. Затем грабеж прекратился так же внезапно, как и начался. Отступники заторопилсь назад, в долину Акраба, поскольку на юге показалась мусульманская армия, построенная в идеальном порядке. Плотно сомкнутыми рядами она вновь шла в наступление.
Причины отступления и быстрое принятие решения Халидом
Поразительно, но когда мусульмане остановились перевести дух и подумать о том, что произошло, в их сердцах не было страха. Была только злость на собственную разобщенность и отступление, ставшее ее последствием. И как же такое могло случиться? Как такое произошло? Ведь они нанесли врагу значительно большие потери, чем понесли сами.
Их мужество осталось непоколебленным, но вместе с тем они были расстроены. Их гнев, вызванный разочарованием, нашел выход во взаимных упреках: одно племя обвиняло другое, один клан – другой, горожане обвиняли жителей пустыни. Они возлагали друг на друга ответственность за поражение. «Мы лучше разбираемся в войне, чем вы», – заявляли горожане. «Нет, – отвечали арабы, жившие в пустыне, – это мы лучше разбираемся в ней». Послышались громкие требования: «Давайте разделимся на отряды по племенам. Тогда увидим, кто и как отстоит свою честь» .
Халид понимал, что именно пошло не так. Фронт отступников не развалился под бешеным натиском мусульман, как это бывало ранее с другими фронтами. Более того, отступники воспользовались недостатком организации в рядах мусульман и перешли в контрнаступление. Мусульмане утратили равновесие и под натиском контратаки не смогли восстановить его. Дело было не в отсутствии храбрости.
Халид понял, что формирование полков из разноплеменных отрядов было ошибкой, ибо среди арабов все еще были очень сильны клановые чувства. Они служили дополнительной поддержкой мусульманскому рвению, личному мужеству и искусству, какими отличалась мусульманская армия. При троекратном превосходстве врага в живой силе и слепой, фанатичной решимости последователей Мусайлимы нехватка верности племени ослабила единство мусульманских полков. Халид исправил эту ошибку и перегруппировал свое войско. Он построил его так же, как и прежде, оставил прежних командиров, но воины теперь были организованы в отряды по кланам и племенам. Таким образом, теперь каждый сражался не только за Ислам, но и за честь своего клана. Между кланами возникло здоровое чувство соперничества.
Когда реорганизация была завершена, Халид и его старшие командиры прошлись по полкам. Они беседовали с людьми и укрепляли их решимость покарать Мусайлиму за то, что он навлек на них позор. Воины поклялись, что в случае необходимости они будут сражаться зубами.
Халид также отобрал горстку воинов и сформировал из них отряд своих телохранителей. Он намеревался показать своим людям пример, лично бросившись в гущу боя. Телохранители могли очень пригодиться. «Держитесь вплотную за моей спиной», – сказал он этим бойцам.
Таким образом, реорганизованные и выстроенные в четкие ряды, мусульмане вновь выдвинулись на равнину Акраба. Они вернулись, чтобы сражаться не как львы, но как голодные львы!
Между тем Мусайлима Лжец расставил свое войско в прежнем порядке. Он ожидал второго удара Меча Аллаха, уверенный в том, что снова сумеет заставить мусульман отступить с поля боя.
Второе наступление мусульман
По приказу Халида мусульманская армия вновь хлынула вперед с криками Аллаху Акбар и боевым кличем этой битвы: Йа Мухаммад!
Меньшая армия вновь вступила в бой с превосходящими ее по численности силами отступников. Фланги налетели на фланги, а центр – на центр. Командующий правым флангом мусульман, Зайд, сражался против Раджжала, командовавшего левым флангом отступников. Желая спасти ренегата от геенны огненной, Зайд воскликнул: «О Раджжал! Ты отступился от истинной веры. Вернись в нее. Это было бы благороднее и добродетельнее».. Ренегат отказался от этого предложения, и в результате последовавшего за этим яростного поединка Зайд отправил Раджжала в адское пламя.
Мусульмане неистово атаковали по всей линии фронта, и отступникам с трудом удавалось удерживать свои позиции, однако они держались. Их фронт не желал прорываться. Отступники погибали сотнями, начали нарастать и потери мусульман. При численном превосходстве отступников и превосходстве мусульман в боевом искусстве и мужестве силы обеих сторон в конце концов сравнялись. Части двух фронтов, сцепившиеся в смертельной схватке, подавались то вперед, то назад. Пыль клубами вздымалась от топота тысяч ног и тучей висела над головами сражающихся. Сломанные мечи и копья устилали долину и равнину, повсюду на пропитанной кровью земле лежали груды растерзанных и разрубленных тел. Самая чудовищная резня произошла у водостока, по которому человеческая кровь ручьем стекала в долину. В результате этот водосток стали называть Кровавым водостоком, Шу’айб ад Дам, и он до сих пор известен под этим названием. Однако силы сражавшихся оставались равными, и не было никаких признаков решающего перелома в ходе сражения.
Поединки Халида
Тогда Халид понял, что при их фанатичной вере в своего лжепророка отступники не сдадутся. Было ясно, что только смерть Мусайлимы сможет подорвать боевой дух неверных. Она стала бы моральным ударом, который быстро обернулся бы их физическим поражением. Однако Мусайлима не участвовал в боевых действиях на переднем крае, как Халид. Его предстояло достать из под надежной защиты рядов отступников, из за щита, образованного его верными последователями.
Когда первый неистовый приступ боя исчерпал свои силы, воины остановились перевести дух. Наступило затишье. Затем Халид выступил вперед перед вражеским центром и бросил вызов на единоборство: «Я – сын ал Валида! Желает ли кто нибудь сразиться со мной один на один?» Несколько бойцов вышли вперед из рядов отступников, чтобы принять вызов Халида, и по очереди сразились с ним. Халид, наверное, потратил около минуты, чтобы разделаться с каждым из них. После каждого поединка он цитировал сочиненные экспромтом стихи:
Я – сын многих вождей.
Мой меч остр и ужасен.
Это самая могущественная вещь,
Когда неистово бурлит котел войны.
Халид медленно, но верно приближался к Мусайлиме, убивая одного бойца за другим. В конце концов не осталось никого, кто рискнул бы сразиться с ним один на один. Однако к этому моменту он находился на достаточно близком расстоянии от Мусайлимы, чтобы можно было поговорить с ним, не переходя на крик. Однако Лжец был окружен своими охранниками, и Халид не мог пробиться к нему.
Переговоры с Мусайлимом
Халид предложил переговоры. Мусайлима согласился. Он осторожно выступил вперед и остановился на недосягаемом для оружия расстоянии от Халида. «Если мы придем к соглашению, какие бы условия ты принял?» – спросил Халид.
Мусайлима склонил голову на бок, словно прислушивался к кому то невидимому, кто стоял рядом и разговаривал с ним. Таким образом он получал свои «откровения»! Его вид напомнил Халиду слова Святого Пророка ﷺ, который сказал, что Мусайлима никогда не бывает один, что он всегда слушается шайтана и что когда он слушает его, у него изо рта идет пена. Шайтан запретил Мусайлиме соглашаться на условия, и Лжец повернулся лицом к Халиду и отрицательно покачал головой.
Халид уже принял решение убить Мусайлиму. Переговоры были лишь предлогом для того, чтобы заставить его подойти поближе. Ему надо было действовать быстро, прежде чем Мусайлима успеет скрыться под защиту своих телохранителей. Халид задал еще один вопрос. И снова Мусайлима склонил голову набок, напряженно прислушиваясь к «голосу». В этот момент Халид набросился на него.
Халид был проворен. Но Мусайлима оказался проворнее. Он молниеносно развернулся и исчез!
Бегство Мусайлимы и паника вероотступников
Мусайлима вновь находился в безопасности под защитой своих телохранителей. Однако в момент его бегства что то важное изменилось в настроениях армий, повергнув в уныние одну и взбодрив другую. Бегство их «пророка» и главнокомандующего от Халида в глазах отступников было позорным поступком, мусульмане торжествовали. Для того чтобы воспользоваться представившейся психологической возможностью, Халид приказал немедленно идти в новое наступление.
С криками Аллаху Акбар мусульмане вновь ринулись в атаку. Они сражались с новой энергией и задором: наконец вперед замаячила победа. Отступники начали отступать под ударами мусульманских мечей и кинжалов. Отступление становилось все более стремительным. Боевой дух мусульман креп, и они наступали с удвоенной энергией. Затем фронт неверных распался на части.
Мусайлима не мог ничего поделать. Его главный командир, Раджжал, погиб. Теперь спасать отступников взялся Мухакким, командир правого фланга. «О бану хашим! – крикнул он. – Сад! Сад! Заходите в сад, а я прикрою вас сзади!»
Однако отступники были разделены на части, и этому уже невозможно было помешать. Основная часть армии дрогнула и врассыпную обратилась в бегство. Только четвертая часть армии Мусайлимы была в состоянии продолжать сражение, и эта часть поспешила в обнесенный стеной сад, а Мухакким прикрывал ее отход с маленьким арьергардом. Этот арьергард вскоре был изрублен мусульманами, а Мухакким был сражен стрелой, посланной сыном халифа – ‘Абд ар Рахманом.
Теперь мусульмане гнали врагов, разбегающихся во все стороны по равнине Акраба, нанося удары направо и налево. Вскоре они оказались у окруженного стеной сада, где укрылись чуть более 7000 отступников, в том числе Мусайлима. Неверные заперли ворота и, глядя на высокую стену, которой был обнесен обширный сад, чувствовали себя в безопасности. Как же они ошибались!
Основная часть мусульманской армии собралась неподалеку от Сада Смерти. Время перевалило за полдень, и мусульманам очень хотелось успеть до темноты завершить дело, которое они начали с первыми проблесками зари. Однако не было никакой возможности пробраться внутрь сада. Стена, окружавшая его со всех сторон, служила непреодолимой преградой, а ворота были наглухо заперты изнутри. Осадного оборудования у них не было, как не было и времени на саму осаду.
Пока Халид мучительно искал выход из создавшегося положения, один пожилой воин по имени Бара’а ибн Малик, стоявший в группе перед воротами, сказал своим товарищам: «Перебросьте меня через стену, чтобы я оказался в саду». Товарищи отказались исполнить его просьбу, ибо Бара’а был уважаемым и высокочтимым сподвижником и они не хотели предпринимать ничего такого, что привело бы к его неминуемой гибели. Однако Бара’а настаивал на своем. Наконец его товарищи согласились на его просьбу и поставили его себе на плечи у самых ворот. Он дотянулся руками до края стены, подтянулся и спрыгнул в сад. В течение минуты он убил двоих троих неверных, которые оказались между ним и воротами, и прежде чем остальные успели помешать ему, он отодвинул тяжелый засов. Ворота распахнулись, и мусульмане наводнили сад, словно поток, прорвавший плотину. Битва при Ямаме вступила в свою последнюю и наиболее кровавую фазу.
Поначалу неверные сдерживали наступление мусульман, которые были ограничены узким горлышком ворот и не могли развернуться. Однако постепенно мусульмане прорубали себе дорогу через отступников, которые штабелями падали под ударами нападавших. По мере того как число мусульман в саду возрастало, отступники отступали.
Сражение приняло более ожесточенной характер. Поскольку места для маневров не было, противники вступили в массовую сечу. Постепенно ряды отступников редели, а горы их трупов росли. Однако Мусайлима продолжал сражаться: у него не было намерения сдаваться. Когда фронт приблизился к нему, он обнажил меч и вступил в бой, поразив мусульман силой и проворством. Хитрый полководец оказался также искусным и отважным бойцом. У него начала идти пена изо рта, ибо отчаяние превратило уродливого самозванца в страшного демона.
Но вот заключительная фаза сражения достигла своего апогея. Мусульманская армия теснила врага повсюду, и только усилиями Мусайлимы ему удавалось избежать полного поражения. Мусульмане резали, рубили и кололи с дикой яростью. Изувеченные и расчлененные тела устилали землю. Раненые нашли лютую смерть, затоптанные теми, кто не желал сдаваться. Побоище было ужасным, а покрывавшая землю пыль превратилась в красную грязь.
Многие отступники в отчаянии бросились к Мусайлиме. «Где обещанная тобой победа?» – спрашивали они. «Продолжайте сражаться, о бану ханйфа! – неизменно отвечал им самозванец. – Сражайтесь до конца!»
Свирепый убивает лжепророка
Мусайлима знал, что Халид не пощадит его, что он обречен, и этот злобный гений решил, что его племя должно погибнуть вместе с ним. Его меч был обагрен кровью нескольких мусульман, а его телохранители, по прежнему столь же фанатичные, сражались, окружив его живым кольцом. Затем на него упал соколиный взор Свирепого.
Свирепый был одним из «военных преступников», названных Святым Пророком ﷺ накануне завоевания Мекки. Боясь худшего, он бежал из Медины и обосновался в Та’ифе, где некоторое время прожил среди сакифитов. В 9 г. хиджры, когда сакифиты подчинились Пророку ﷺ, он также принял Ислам и лично поехал принести присягу Пророку ﷺ.
Пророк ﷺ не видел его много лет и не был уверен, он ли это. «Ты – Свирепый?» – спросил он.
«Да, о Посланник Аллаха!»
«Расскажи мне, как ты убил Хамзу».
Свирепый рассказал всю историю от начала до конца. Ему никогда не приходило в голову, что у этого эпизода была и этическая сторона, что он убил одного из благороднейших и отважнейших правоверных. Он рассказывал эту историю как гордый ветеран, потчующий слушателей историями своих героических подвигов. И убийство Хамзы, воина, которому не было равных, было, без сомнения, военным достижением. Как рассказчик, Свирепый превзошел самого себя.
Однако аплодисментов не последовало. На лице Пророка ﷺ появилось выражение глубокой печали, когда он сказал: «Чтобы больше я тебя не видел». Какой то внутренний голос предупредил Свирепого, что ему не стоит оставаться в Медине, где глубоко чтили память о Хамзе, и он немедленно уехал из города.
В течение последующих двух лет Свирепый жил в разных поселениях в окрестностях Та’ифа, стремясь не привлекать к себе внимания и сторонясь путешественников. Его мучили совесть и страх за свою жизнь. Он влачил жалкое существование. Затем началось отступничество. Свирепый остался верен своей новой вере и предпочел сражаться за Ислам против неверных. Теперь он служил под знаменем Меча Аллаха.
Увидев Мусайлиму, Свирепый плотнее сжал свое копье – то самое копье, которое унесло столько человеческих жизней. Лжец бился не на жизнь, а на смерть. Отражая атаки мусульман, которые старались добраться до него, он оказался не в кольце своих телохранителей, а за его пределами. Временами телохранители заслоняли его, но черный убийца ни на мгновение не спускал с него свой немигающий взор. Свирепый выбрал свою следующую жертву – того, чья смерть могла облегчить грызущую его сердце муку.
Со своей позиции на некотором расстоянии позади от мусульманского переднего края Свирепый украдкой пробрался вперед, чтобы оказаться на расстоянии полета копья от своей цели. Толпа божащихся, покрытых потом и кровью воинов вокруг Мусайлимы, казалось, перестала существовать для него. Все помыслы Свирепого были о его жертве.
Свирепый увидел, как Умм ‘Аммара, великая героиня Ухуда (хотя в данный момент ничто в ее облике и поведении не напоминало о том, что это женщина), пытается добраться до Мусайлимы. Она сражалась с неверным, стоявшим на ее пути. Внезапно этот неверный нанес удар и отсек ей руку. Ее сын, сражавшийся подле нее, свалил этого неверного одним смертельным ударом и помог матери покинуть поле боя. Она была подавлена тем, что не смогла добраться до Мусайлимы.
Свирепый подошел поближе. В его памяти возник образ благородного мученика Ухуда, Хамзы, убийство которого стало причиной всех его проблем. Он ясно представлял себе красивого, сильного, мужественного Хамзу. Свирепый с трудом отогнал от себя болезненное воспоминание и вновь вперился взором в Мусайлиму. Он был поражен контрастом между ним и Хамзой. Уродливое желтое лицо самозванца с плоским носом было искажено яростью и ненавистью, изо рта у него стекала пена, и все это вместе производило пугающее впечатление. Казалось, что на лице этого демонического человека отразилось все заключенное в нем зло.
Наметанным глазом Свирепый определил расстояние. Оно было именно таким, какое требовалось. Пока Свирепый готовился к броску и прицеливался, он заметил, что к Мусайлиме рвется с мечом Абу Дуджана (живой щит Пророка ﷺ при Ухуде). Абу Дуджана прекрасно владел мечом и вот вот должен был достигнуть своей цели. Издав утробный звук, Свирепый метнул свое копье.
Копье впилось Мусайлиме в живот. Лжепророк рухнул на землю с искаженным от боли лицом, вцепившись обеими руками в древко копья. В следующее мгновение на него обрушился Абу Дуджана. Одним точным ударом меча он отсек преступную голову Лжеца. Когда Абу Дуджана выпрямился, чтобы провозгласить радостную весть, на него обрушился меч одного из неверных. Один из отступников, глядя на Свирепого, крикнул: «Его убил черный раб!» Этот крик, подхваченный и мусульманами, и неверными, разнесся по всему саду: «Мусайлима мертв!»
Позднее Свирепый участвовал в Сирийском походе Халида. Когда Сирия вошла в Ислам и стала провинцией мусульманского государства, Свирепый обосновался в Эмессе и дожил до глубокой старости. Однако большую часть своей жизни он провел в алкогольном дурмане. За пьянство он даже получил 80 ударов плеткой от ‘Умара (он стал первым мусульманином в Сирии, наказанным за этот грех), но не смог отказаться от бутылки. ‘Умар сдался, философски заметив: «Наверное, проклятие Аллаха остается на Свирепом за то, что он пролил кровь Хамзы».
Позднее, в Эмессе, Свирепый стал знаменитой личностью и местной достопримечательностью. Посетители приходили к нему домой, надеясь застать его трезвым и расспросить о Хамзе и Мусайлиме. Если он бывал трезвым, то подробно рассказывал им сначала о том, как убил Хамзу, а затем – о том, как убил Мусайлиму. В конце своего повествования Дикарь со свирепой гордостью потрясал своим копьем и говорил: «Этим самым копьем во дни моего неверия я убил лучшего из людей, а во дни моей веры – худшего из людей!»
Окончание сражения
Известие о гибели Мусайлимы способствовало скорому прекращению сопротивления со стороны отступников. Некоторые, охваченные желанием как можно дороже продать свою жизнь, пытались сражаться с еще большим ожесточением, но это лишь продлевало их агонию, но не спасало им жизнь. Большинство отступников прекратили сопротивление и в полном отчаянии ожидали, когда мусульманский меч положит конец их страданиям. Одним последним, нечеловеческим, усилием мусульмане налетели на подавленную, беспомощную толпу отступников и своими мечами обрушили на неверных кару Господню. Теперь это было уже не сражение, а настоящая бойня.
К закату в Саду Смерти вновь воцарились мир и тишина. Мусульмане слишком устали, чтобы заносить мечи. И не осталось никого, с кем надо было сражаться.
Мусульмане засыпали там, где их застала ночь, и сон спасал победителей от кошмаров сражения.
На следующее утро Халид обошел поле битвы. Повсюду он видел печальные следы сражения. Изувеченные, скрюченные тела в причудливых позах устилали долину, равнину Акраба и Сад Смерти. Местами ему приходилось идти по пропитанной кровью земле.
Все значительные вожди отступников в Йамаме были уничтожены, все, за исключением взятого в плен Муджа’а, который, по прежнему закованный в железо, плелся за своим победителем. Халид захватил его с собой, чтобы он помог опознать некоторых из убитых вождей, а также ощутил истинные масштабы поражения, понесенного бану ханйфа.
Состояние мусульман также было ужасающим. Битва потребовала от них больших жертв, и теперь они были не в состоянии не только сражаться, но и хотя бы защищаться. Измученные и обессилевшие, мусульмане лежали там, где их застала ночь, давая отдых усталым конечностям. Однако у Халида были основания испытывать удовлетворенность исходом сражения: Мусайлима был мертв, а его войско было изрублено в клочья. Чувство радости согревало сердце Халида. Однако вскоре Муджа’а омрачил его.
«Да, ты одержал победу, – признал он. – Однако ты должен знать, что победил только малую часть бану ханифа – ту, которую успел собрать Мусайлима. Основные силы по прежнему находятся в крепости Йамама».
Халид недоверчиво уставился на него. «Аллах да проклянет тебя! О чем таком ты говоришь?»
«Да, это правда, – продолжал Муджа’а. – Предлагаю тебе принять их мирную капитуляцию. Если ты изложишь свои условия, я пойду в крепость и попытаюсь убедить войско сложить оружие».
Халид быстро осознал, что не может позволить себе сражаться с еще более крупной армией, чем та, которую он только что разгромил, когда его люди измучены. «Хорошо, – сказал он. – Пусть будет мир».
Два вождя обсудили условия капитуляции. Мусульманам должны были достаться золото, мечи, доспехи и лошади, находившиеся в Йамаме, но в неволю должна была попасть только половина населения. Муджа’а расковали и, взяв с него слово, что он вернется назад, отпустили в укрепленный город. Некоторое время спустя он вернулся, печально качая головой. «Они не согласны. Они все хотят сражаться. Если хочешь, можешь идти в наступление хоть сейчас».
Халид решил лично взглянуть на город. Оставив основную часть своего усталого войска хоронить павших и собирать трофеи, он взял конный отряд и в сопровождении Муджа’а поехал к Йамаме. Подъехав к северной стене укрепленного города, он остановился в изумлении, ибо на городских стенах было полно воинов, оружие которых зловеще поблескивало на солнце. Как же ему справиться со свежим войском, сидящим в неприступной крепости? Его люди были не в состоянии сражаться; им не нужно было ничего кроме отдыха.
Тишину нарушил голос Муджа’а:
– Возможно, они согласятся сдать крепость, если никто из них не будет взят в рабство. Вы сможете получить золото, мечи, доспехи и коней.
– Они согласны на это? – спросил Халид.
– Я обсудил с ними этот вопрос, но они не сообщили мне своего решения.
Халид был готов пойти на такую уступку, но не более того. Он сурово посмотрел на Муджа’а. «Даю тебе три дня, – сказал он. – Если в указанный срок ворота не будут открыты, я пойду в наступление. И тогда уже не будет никаких условий».
Муджа’а вновь ушел в крепость. На этот раз он вернулся с улыбкой на лице. «Они согласны», – объявил он.
Был составлен соответствующий договор. От имени мусульман его подписал Халид, а от имени бану ханйфа – Муджа’а ибн Марара .
После подписания договора Муджа’а вернулся в крепость, и вскоре после этого крепостные ворота открылись. Халид въехал в город в сопровождении своих всадников и Муджа’а, полагая, что увидит перед собой толпы вооруженных воинов, однако куда бы он ни посмотрел, повсюду стояли только женщины, старики и дети. В удивлении он обратился к Муджа’а: «Где те воины, которых я видел?»
Муджа’а указал на женщин. «Вот те воины, которых ты видел, – объяснил он. – Когда я пришел в крепость, я облачил этих женщин в доспехи, дал им оружие и заставил расхаживать по укреплениям. Здесь нет воинов!»
Разъяренный тем, что его провели, Халид набросился на Муджа’а: «Ты обманул меня, о Муджа’а!»
Муджа’а в ответ только пожал плечами. «Это мой народ. Я не мог поступить иначе».
Если бы не договор, Халид голыми руками разорвал бы Муджа’а на клочки. Однако договор был подписан, и следовало соблюдать его условия. Бану ханйфа, те из них, кто находились в городе, были в безопасности. Вскоре они вышли за пределы своей крепости и стали свободно перемещаться в ее окрестностях.
День или два спустя пришло послание от халифа, который еще не знал об исходе сражения при Ямаме. В нем Халиду давалось указание истребить всех отступников из числа бану ханифа. Халид написал ответ, объясняя, что приказ халифа не может быть исполнен из за заключенного им договора. Абу Бакр согласился с тем, что условия договора необходимо соблюдать.
Однако договор относился только к тем, кто находился в крепости. Остальная часть обширного племени бану ханйфа – десятки тысяч людей, живших в окрестностях Иамамы, – не подпадала под действие договора. Самой важной частью бану ханйфа теперь были остатки войска Мусайлимы, бежавшие с равнины Акраба. Эти воины, общее число которых доходило до 20 000, передвигались в произвольных направлениях отдельными кланами и группами. После смерти Мусайлимы они не представляли большой опасности для Ислама, но, тем не менее, могли стать причиной больших неприятностей. Их следовало победить. По жестоким законам войны они могли подвергаться нападениям до тех пор, пока не признали бы себя полностью побежденными.
Халид был намерен уничтожить любые проявления сопротивления среди бану ханйфа, чтобы в регионе воцарилось нерушимое спокойствие. Он дал двухдневную передышку своей армии, а затем разделил войско на несколько колонн и отправил их на покорение региона, лежавшего вокруг Йамамы, и захват в плен или казнь всех тех, кто будет оказывать сопротивление. Эти колонны устремились в сельскую местность.
Беглецов искали повсюду, где только они могли найти укрытие. Некоторые из них не раскаялись и не прекратили мятеж; на них нападали и уничтожали, а их женщин и детей брали в плен. Однако тысячи других признавали себя побежденными, и им сохраняли жизнь. В конце концов все, кто уцелел, вновь приняли Ислам.
Халид расположил свою ставку в окрестностях Йамамы, где ему суждено было провести около двух месяцев, прежде чем он получил очередное задание от халифа.
Итоги военной кампании
После успешного завершения битвы при Йамаме скверна отступничества была уничтожена на большей части Аравийского полуострова. Отступники все еще держались на окраинах полуострова, но не представляли собой серьезной опасности. Предстояли новые битвы, однако по сравнению с теми крупными сражениями, о которых шла речь в этой и предыдущих главах, они были незначительными.
Битва при Йамаме была самым ожесточенным и кровопролитным сражением за всю предшествующую историю Ислама. Никогда еще мусульмане не подвергались такому испытанию на прочность, и они с честью выдержали это испытание под руководством Меча Аллаха. Сокрушив имевших значительный численный перевес бану ханйфа, возглавляемых грозным Мусайлимой, мусульмане доказали, что они сделаны из стали. Пройдет полстолетия, и старики будут с живописными подробностями рассказывать своим внукам об этом сражении, с гордостью завершая повествование словами: «Я был при Йамаме!»
Понесенные потери были ошеломляющими. Отступники потеряли 21 000 человек убитыми – 7000 на равнине Акраба, 7000 в Саду Смерти, а еще 7000 – в период карательных операций, проведенных колоннами, разосланными Халидом прочесывать окрестности Йамамы.
По сравнению с потерями, понесенными отступниками, потери мусульман были невелики, но они были тяжелыми по сравнению с потерями, которые они несли в предыдущих сражениях. Смертью мучеников пали 1200 мусульман, причем большинство из них сложили голову в долине или рядом с этим местом.1 Половина потерь пришлась на ансаров и переселенцев – ближайших и наиболее почитаемых сподвижников Пророка. Также говорят, что среди мучеников оказались 300 человек, знавших наизусть весь Коран. В этой битве пали некоторые из достойнейших мусульман – Абу Дуджана, Абу Хузайфа (командир левого фланга), Зайд (брат ‘Умара и командир правого фланга). Если Зайд погиб, то сын ‘Умара, ‘Абдаллах, уцелел.
Когда ‘Абдаллах вернулся в Медину, он навестил отца, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение, но во взгляде ‘Умара, устремленном на сына, не было теплоты. «Почему те не был убит рядом с Зайдом? Зайд мертв, а ты жив! Впредь не желаю тебя видеть!»
«Отец, – взмолился этот отважный молодой человек, – мой дядя молился о том, чтобы стать мучеником, и Аллах даровал ему эту честь. Я тоже мечтал стать мучеником, но мне этого не было дано».[2]
Битва при Ямаме стала кульминацией кампании Абу Бакра против отступников. Она стала переломным моментом. Стратегия Абу Бакра, заключавшаяся в использовании Халида в качестве своей правой руки для того, чтобы по очереди уничтожить главных вождей отступников, сначала тех, кто находился поблизости, затем тех, кто находился подальше, обернулась замечательными успехами. С этого времени положение упростилось.
Разгром отступничества
В течение пяти месяцев мусульмане провели ряд хорошо спланированных военных операций, в результате которых были уничтожены остатки отступничества в менее важных областях Аравийского полуострова.
‘Амр ибн ал Ас был отправлен со своим корпусом к сирийской границе, чтобы усмирить отступников в этом регионе. Наиболее значительными из племен, которые требовалось покарать, были хуза’а и вадй’а, последнее из которых представляло собой часть крупного племени калбов. Пока Халид сражался в центральной части Аравийского полуострова, ‘Амр бил отступников на севере, однако достиг лишь ограниченных успехов. Ему не удалось добиться покорности этих племен.
После окончания битвы при Йамаме Шурахбйл ибн Хасана по приказу халифа пошел к ‘Амру в качестве подкрепления, и эти два полководца действовали совместно, добиваясь покорности северных племен. Большая часть отступников была сосредоточена в районе Табука и Даумат ал Джандала, и именно там ‘Амр и Шурахбйл нанесли свои наиболее сильные удары. Через несколько недель отступники были разгромлены, а их племена вновь приняли Ислам. В северной части Аравийского полуострова вновь воцарился мир.
Источники
- РЫЦАРЬ ПУСТЫНИ. ХАЛИД ИБН АЛ-ВАЛИД. КРУШЕНИЕ ИМПЕРИЙ. Автор: Акрам А.